Неточные совпадения
В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские гарнизоны из освобождаемых городов; как были перевешаны бессовестные арендаторы-жиды; как слаб был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой силы; как, разбитый, преследуемый, перетопил он в небольшой речке лучшую
часть своего войска; как облегли его в небольшом местечке Полонном грозные козацкие
полки и как, приведенный в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во всем со стороны короля и государственных чинов и возвращение всех прежних прав и преимуществ.
— Происходит перегруппировка
частей, для того чтоб выровнять фронт, вы, конечно, понимаете, что это значит. Участок фронта, где сидел мой
полк, отодвигается ближе к тылу.
В продолжение всего рожественского мясоеда без перемежки шли съезды и гощения, иногда многолюдные и парадные; но большею
частью запросто, в кругу близких знакомых. В числе этих собраний в особенности выдавался бал, который давал в городе расквартированный в нашем уезде
полк. Этот бал и новогодний предводительский считались кульминантными точками захолустного раздолья.
Большая
часть офицеров пила выморозки и умела таскать жидов за пейсики не хуже гусаров; несколько человек даже танцевали мазурку, и полковник П***
полка никогда не упускал случая заметить об этом, разговаривая с кем-нибудь в обществе.
Эти связи были
частью родственные,
частью по службе моего отца в кавалергардском
полку.
Мой дед был молодым поручиком кавалергардского
полка, но должен был вступить в командование целой
частью.
Одна только бедная Нина Александровна горько плакала втихомолку (что даже удивляло домашних) и, вечно хворая, таскалась, как только могла
чаще, к мужу на свидания в Измайловский
полк.
Твердо, большим
частым шагом, от которого равномерно вздрагивала земля, прошли на глазах у всего
полка эти сто человек, все как на подбор, ловкие, молодцеватые, прямые, все со свежими, чисто вымытыми лицами, с бескозырками, лихо надвинутыми на правое ухо.
В шесть часов явились к ротам офицеры. Общий сбор
полка был назначен в десять часов, но ни одному ротному командиру, за исключением Стельковского, не пришла в голову мысль дать людям выспаться и отдохнуть перед смотром. Наоборот, в это утро особенно ревностно и суетливо вбивали им в голову словесность и наставления к стрельбе, особенно густо висела в воздухе скверная ругань и
чаще обыкновенного сыпались толчки и зуботычины.
Но такие счастливые вакансии бывали редкостью. В гвардейские и гренадерские
части попадали лишь избранники, и во всяком случае до номера сотого должны были дойти, конечно, славные боевые
полки — но далеко не блестящие, хорошо еще, что не резервные батальоны, у которых даже нет своих почетных наименований, а только цифры: 38-й пехотный резервный батальон, 53-й, 74-й, 99-й… 113-й и так далее.
Нынешний Порфирий был всегда приветлив, весел, учтив, расторопен и готов на услугу. С удовольствием любил он вспомнить о том, что в лагерях, на Ходынке, его Перновский
полк стоял неподалеку от батальона Александровских юнкеров, и о том, как во время зори с церемонией взвивалась ракета и оркестры всех
частей играли одновременно «Коль славен», а потом весь гарнизон пел «Отче наш».
Она, может быть, бежала бы в
полк или не знаю куда, если б она была мужчиной; но девушкой она бежала в самое себя; она годы выносила свое горе, свои обиды, свою праздность, свои мысли; когда мало-помалу
часть бродившего в ее душе стала оседать, когда не было удовлетворения естественной, сильной потребности высказаться кому-нибудь, — она схватила перо, она стала писать, то есть высказывать, так сказать, самой себе занимавшее ее и тем облегчить свою душу.
В этом же году в
полку заменили шестилинейные винтовки, заряжавшиеся с дула, винтовками системы Крнка, которые заряжались в казенной
части.
В противоположном углу воздвигалась печка с перерубочками для удобного влезанья; она занимала ровно четвертую
часть жилища; над ухватом, кочергою и «голиком» (веником), прислоненным к печурке, лепилась сосновая
полка, привешенная к гвоздям веревками; на ней — пузатые горшки, прикрытые деревянными кружками; так как места на
полке оставалось еще много, молодая хозяйка поместила в соседстве с горшками самопрялку с тучным пучком кудели на макушке гребня.
Часть стены тотчас вывалилась полукругом, образовав
полку с углублением за ней, где вспыхнул свет; за стеной стало жужжать, и я не успел толком сообразить, что произошло, как вровень с упавшей
полкой поднялся из стены род стола, на котором были чашки, кофейник с горящей под ним спиртовой лампочкой, булки, масло, сухари и закуски из рыбы и мяса, приготовленные, должно быть, руками кухонного волшебного духа, — столько поджаристости, масла, шипенья и аромата я ощутил среди белых блюд, украшенных рисунком зеленоватых цветов.
Небольшой город Крылов получил официально имя Новогеоргиевска со времени поступления в него полкового штаба Военного Ордена
полка. Широкая, особенно в весенний разлив, река Тясьмин, впадающая в Днепр и дозволяющая грузить большие барки, давала возможность местным купцам, промышлявшим большею частию убоем скота для саловарен, производить значительный торг салом, костями и шкурами. Зажиточные купцы, большей
частью раскольники, держали свои калитки на запоре и ни в какое общение с военными не входили.
Может быть, потому, что наш
полк был набран большею
частью из северян, а я с детства привык к степным жарам; а может быть, тут действовала и иная причина.
222-й пехотный
полк, куда я попал, состоял большею
частью из вятских (вячких, как они говорили) и костромских мужиков.
С пригорка была видна вся деревня. Белые мазаные хатенки, тонущие в вишневых садках, раскинулись широко в огромной долине и по ее склонам. За крайние хаты высыпала пестрая толпа, большею
частью баб и ребятишек, посмотреть на «москалей». Запевала одиннадцатой роты, ефрейтор Нога, самый голосистый во всем
полку, не дожидаясь приказания начальства, выскочил вперед, попал в такт, оглянулся на идущих сзади, сбил шапку на затылок и, приняв небрежно хмурый вид, преувеличенно широко размахивая правой рукой, запел...
Наша бригада скучала. Правда, один раз
часть Нежинского
полка ходила на рекогносцировку, или, вернее, для наказания вооруженных и восставших жителей, в Лом. Пошли, наказали и вернулись. Одного потеряли убитым, и один солдат спасся каким-то чудом.
В городах запрещено употреблять скалу на крыши в предупреждение пожаров, но по деревням она до сих пор в большом употреблении.], утверждались на застрехах и по большей
части бывали с «полицами», то есть с небольшими переломами в виде
полок для предупреждения сильного тока дождевой воды.
— Мы не согласны, — возвысила голос кривая мать Измарагда. — Не подобает православным христианам австрийского благословения принимати, ни службы их, ни крещения, ни даже молитися с ними, ниже в дому их пребывати… То —
часть антихристова
полка.
17-го мая, Нарвской
части, по 6-й роте Измайловского
полка, в пять часов пополудни, при доме № 14 загорелся нежилой сарай, где хранилась старая мебель. Пожар прекращен без вреда для соседних зданий, причина же пожара осталась неизвестной.
20-го мая, в пять часов пополудни, Московской
части, по Загородному проспекту, во дворе здания лейб-гвардии Семеновского
полка, загорелось деревянное нежилое помещение, принадлежавшее музыкантской команде. Строение это сгорело до основания, но бывшие с ним в соседстве деревянные постройки отстояны. Причина пожара осталась неизвестной.
Со дня своего причисления к первой роте Н-ского стрелкового
полка Милица и не отстававший от неё ни на шаг Игорь Корелин уже оказали немало драгоценных услуг приютившей их
части.
— Розно. Есть
части, совершенно черносотенные, только о том и мечтают, чтобы воротить старое — например, сводно-гвардейский
полк, высший командный состав. Но офицерская молодежь, особенно некадровая, почти сплошь за учредительное собрание.
Он рассказывал, как при атаках систематически не поспевали вовремя резервы, рассказывал о непостижимом доверии начальства к заведомо плохим картам: Сандепу обстреливали по «карте № 6», взяли, послали в Петербург ликующую телеграмму, — и вдруг неожиданность: сейчас же за разрушенною
частью деревни стоит другая, никем не подозревавшаяся, с девственно-нетронутыми укреплениями, пулеметы из редюитов пошли косить ворвавшиеся
полки, — и мы отступили.
Охотники одного из наших
полков услышали в темноте быстро приближавшийся со стороны японцев широкий, легкий,
частый топот.
«На вахтпарад, братцы, на вахтпарад, — кричит он нам, — смотрите, уж птички Божьи поднялись, а нам грешно не встретить солнышко в чистом поле!» Потом разделит
полк и полковую артиллерию на две
части и давай сражаться!
Он только что принял архангелогородский
полк, который в делах под Никополем и Плевной потерял уже двух командиров, большую
часть своих офицеров и две трети нижних чинов.
34-й Донской казачий
полк, к которому был прикомандирован отставной корнет Николай Герасимович Савин и в котором он командовал полусотней, перешел вместе с другими
частями 9-го армейского корпуса Дунай под Систовом в конце июня и двинулся по направлению к Никополю.
На
полках — множество фолиантов с важною и преважною физиономией; большая
часть с надгробною надписью: Rollin.
Товарищи по службе встречались
чаще на балах, в театре, у Дюссо, чем в самом
полку.
Отвлеченный временно сватовством от кружка новых знакомств, сделанных через Мечева, князь Владимир, заживя вновь холостою жизнью, но уже женатого человека, сошелся вторично с Николаем Александровичем и его кружком, и вскоре,
частью по неумелой ретивости свежеиспеченного деятеля, попался в грязную историю с политической подкладкой, принужден был выйти из
полка и даже был арестован.
— Этому горю помочь можно — это приятель-то мой мне говорит. Он как по письменной
части… Это про тебя-то… Дока, у меня он во всем дока — похвастался я… Тогда его можно будет пустить по письменной
части… в канцелярию
полка, до офицерского чина. Слышь, парень?
Границей города в то время считалась река Фонтанка, левый берег которой представлял предместья, от взморья до Измайловского
полка — «Лифляндское», от последнего до Невской перспективы — «Московское» и от Московского до Невы — «Александро-Невское». Васильевский остров по 13 линию входил в состав города, а остальная
часть, вместе с Петербургскою стороною, по речку Карповку, составляла тоже предместье. Весь берег Фонтанки был занят садами и загородными дачами вельмож.
В Ингерманландском
полку Суворов прослужил около двух лет, причем бывал часто у отца и по его доверенности хлопотал в присутственных местах, собирая выписки из книг на разные
части недвижимого имения.
Молодой Лопухин прибыл с
частью своего
полка, расположенного в Москве и назначенной для соединения с корпусом, одной из бригад которого начальствовал Александр Васильевич. Корпус этот в ноябре месяце 1768 года находился в Смоленской губернии, бывшей тогда пограничной. Суворов со своей бригадой должен был там перезимовать. Во всю зиму он держал свою бригаду в такой дисциплине и таком порядке, как будто бы он был в виду неприятеля.
Полк представился на смотре его высочеству, который осматривал лично каждую проходившую
часть.
Александр Васильевич достал с
полки два томика в кожаных переплетах, как-то случайно попавшие к нему из деревенской библиотеки. Это были две разрозненные
части какого-то переводного романа, заглавные листы которого даже были оторваны.
— А теперь вот представляется случай пустить его по письменной
части в канцелярию того же
полка… И легче, и чины быстрее пойдут…
В программу входили развитие ума и укрепление тела, что он уже делал; входило в него и изучение солдатской среды, решение — освоиться с нею вполне без оглядок и компромиссов. К этой
части программы он, как мы знаем, приступил тотчас, как попал в
полк, и стал, действительно, заправским солдатом.
Между тем в развалинах замка собралось несколько офицеров, большею
частью начальников разных
полков.
Оленин рассчитывал тоже вместе с
частями своего
полка участвовать в коронационных торжествах и, таким образом, хоть издали наблюдать за своей богиней.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три
части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские
полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
«Он должен был поступить так-то и так-то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12-го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовою
частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский
полк и т. д.»
Павлоградский
полк, находившийся в той
части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш-Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем
полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожною
частью.
В 1820-х годах семеновские офицеры, цвет тогдашней молодежи, большей
частью масоны и впоследствии декабристы, решили не употреблять в своем
полку телесного наказания, и, несмотря на тогдашние строгие требования фронтовой службы,
полк и без употребления телесного наказания продолжал быть образцовым.
Большую
часть времени люди
полка по приказанию начальства сидели на земле.